Том 1. Стихотворения 1892-1909 - Страница 86

Мы — цветы! мы — миг! мы — дым!

Над простором позлащенным
Пестрых нив и дальних рощ
Шумом робким и смущенным
Прошумел весенний дождь.

13 июня 1908

Август

И первый лист любезен падший.

Вяч. Иванов

Здравствуй, Август, венчан хмелем,
Смуглый юноша-сатир!
Мы ковры под дубом стелем,
Мы в лесу готовим пир!

Будь меж нами гость желанный
За простым лесным столом.
Груды груш благоуханны,
Чаши пенятся вином.

Заплелись багрянцы клена
В золотую ткань дубов,
Но за ними — небосклона
Синий круг без облаков.

Словно этот плод созрелый,
Лето соками полно!
Пей же с нами чашей целой
Вечно жгучее вино!

Ты, серпы точивший в поле,
Ты, поднявший первый цеп,
Славь недели полной воли,
Новый плод и новый хлеб!

Август милый! отрок смуглый!
Как и мы, ты тоже пьян.
Свечерело. Месяц круглый
Озарил круги полян.

Мы не спорим, не ревнуем,
Припадая, как во сне,
Истомленным поцелуем
К обнажившейся спине.

1907

В лугах

Задремал пастух понурый.
Над унылостью равнин
Тучи медленны и хмуры,
Преет мята, веет тмин.

Спит пастух и смутно слышит
Жвачку ровную коров,
А над сонным осень дышит
Чарой скошенных лугов.

Спит пастух, но в тихом стаде
Есть другой сторожевой —
В белом дедовском наряде
И с венцом над головой.

Он пришел от ближней речки,
Где дрожали тростники:
Перед ним встают овечки,
На него глядят быки.

Лошадям он гривы гладит,
Жеребят сбирает в круг,
И со злой овчаркой ладит,
Как хозяин и как друг.

Спит пастух, и дышит тмином,
И во сне виденьям рад…
Тихо бродит по долинам
Древний пастырь местных стад.

Август 1907

Осеннее прощание эльфа

В небе благость, в небе радость, Солнце льет живую
сладость, Солнцу — верность, Солнцу —
вздох!
Но листок родного клена, прежде сочный и зеленый,
наклонился и засох.

В небе снова ясность мая, облака уходят, тая,
в завлекательную даль,
Но часы тепла короче, холодней сырые ночи,
отлетевших птичек жаль!

Ах! где тихо ропщут воды, вновь составить хороводы
легких братьев и сестер!
Но никто не слышит зова, и гудит в ответ, сурово,
поредевший, строгий бор.

Веют струи аромата и по ниве, грустно сжатой,
и по скошенным лугам,
Но ни бабочек блестящих, ни стрекоз, в луче дрожащих,
не видать ни здесь, ни там!

Где вы, братья! сестры, где вы! наши пляски и напевы
отзвенели, отошли!
Сгибнуть эльфам легкокрылым, вместе с августом унылым,
вместе с прелестью земли!

Но сегодня в небе радость! Солнце льет, прощаясь,
сладость! Солнцу — верность, Солнцу — вздох!
В миг последний, с тем же гимном, здесь,
в лесу гостеприимном, упаду на серый мох!

Май 1907

«Закат спокойный и огнистый…»

Закат спокойный и огнистый,
Как пронизал лучами ты
И пруд, рубинно-серебристый,
И зелень ветел, и цветы,

Так озари и души эти,
Двоих на мир благослови,
Чтоб озарилось в кратком свете
Глухое озеро любви!

Закатный блеск! огонь алтарный!
Ты смело принимаешь тень,
И гаснешь, веря в лучезарный,
Жемчужный, бирюзовый день!

Но кто, под месяцем лукавым,
Сбежит с откоса в тростники
По темным и росистым травам,
Бросая в воздух огоньки?

Кто диким хохотом отметит
Тот миг, когда всплеснет вода,
И новую русалку встретит
Насмешками на дне пруда?

Июнь 1907

Радуга

Семицветным полукругом
Ты взнеслась над влажным лугом,
Утвердив в траве края.
Мост, который в долы наши
Вел Ириду с горней чашей,
Знаю, — ты мечта моя!

Ты таилась в каплях влаги,
Словно в зыбком саркофаге, —
Луч зиждительный дробя.
Ясный взор мой, божье чудо,
Заглянув в струи, — оттуда
Вывел, яркую, тебя!

Но, как греза о нездешнем,
Ты горишь над лугом вешним,
В небе, радужным венцом.
И, творец перед твореньем,
Преклонясь с благоговеньем,
Я тебе пою псалом!

Июль 1907

Мгновения

Час воспоминаний

Воспоминанье, с нежной грустью,
Меня в глаза целует. День
Струей чуть слышной льется к устью
И на душу ложится тень.

Вновь, как моряк, носимый морем,
Всю жизнь я вижу пред собой,
С ее надеждами и горем,
С ее безумством и мечтой.

И, заслоняя все другие,
Чуть зримы в жуткой тишине,
Двух женщин облики немые
Во мгле склоняются ко мне.

То с дерзкой дрожью сладострастья,
С бесстыдным отблеском в зрачках,
Манят меня виденьем счастья,
Забытого в холодных днях;

То смотрят нежно и любовно
И, не ревнуя, не кляня,
О всем погибшем плачут, словно