Том 1. Стихотворения 1892-1909 - Страница 59


К оглавлению

59
Нас вывела на свет, к поляне малой,
Где черной зеленью стелился мох.


И женщина, смеясь, недвижно стала,
Среди высоких илистых камней,
И, молча, подойти мне указала.


Приблизился я, как лунатик, к ней,
И руки протянул, и обнял тело,
Во храме ночи, во дворце теней.


Она в глаза мне миг один глядела
И, — прошептав холодные слова:
«Отдай мне душу», — скрылась тенью белой.


Вдруг стала ночь таинственно мертва.
Я был один на блещущей поляне,
Где мох чернел и зыблилась трава…


И до утра я проблуждал в тумане,
По жуткой чаще, по чужим тропам,
Дыша, в бреду, огнем воспоминаний.


И на рассвете — как, не знаю сам, —
Пришел я вновь к покинутой дороге,
Усталый, на землю упал я там.


И вот я жду в томленьи и в тревоге
(А солнце жжет с лазури огневой),
Сойдет ли ночь, мелькнет ли облик строгий.


Приди! Зови! Бери меня! Я — твой!

26 ноября 1902

Петербург

Mon rête familier

Люблю мечты моей созданье,

Лермонтов

Вновь одинок, как десять лет назад,
Брожу в саду; ведут аллеи те же,
С цветущих лип знакомый аромат.


Чу! лай собак. Повеял ветер свежий,
И с тихим вечером приходит бред,
Что нежит сердце год за годом реже.


Мне нынче снова — девятнадцать лет!
Ты вновь со мной, «мечты моей созданье»!
Дай плакать мне — я снова твой поэт!


Как сладостно твоих шагов шуршанье;
Ты дышишь рядом; подыми я взор,
Твоих очей ответит мне сверканье.


Не изменилась ты, — о, нет, — с тех пор,
Как мальчику явилась ты впервые
И был свершен наш брачный договор!


Ты мне дала узнать, что страсть — стихия,
Ввела во храмы воплощенных грез,
Открыла мне просторы неземные,


Следила ты, как друг, пока я рос,
На первые свиданья приходила,
Была меж нами третья в мире роз.


Я изменил — но ты не изменила,
Лишь отошла, поникнув головой,
Когда меня смутила злая сила.


О, как я мог пожертвовать тобой!
Для женщины из плоти и из крови
Как позабыл небесный образ твой!


Но лишь с тобой мне счастье было внове.
В часы луны, у перепевных струй,
На ложе — у палящих изголовий,


Прильнув к груди, впивая поцелуй,
Невольно я тебя искал очами,
Тебя я жаждал!.. Верь и не ревнуй.


По-прежнему твой лик витал над снами!
Кого б я ни ласкал, дрожа, любя,
Я счастлив был лишь тайными мечтами, —


Во всех, во всех лаская лишь тебя!

22 мая 1903

Старое Село

Sancta Agatha


На горы тихие ложилась мгла,
А деревца по склонам были нежны,
Из церкви, торопясь, домой я шла.


Со мной был крест, хранитель мой надежный,
Белели чаши лилий по пути,
Благоухал в цвету рассадник смежный.


И там, где надлежало мне пройти,
Где тесно путь сжимали две ограды,
Предстал мне юноша лет двадцати.


И, встретясь, наши опустились взгляды!
Прекрасный, он, как праотец, был наг.
Нам стало страшно, и мы были рады.


Без воли я замедлила мой шаг
И стала, прислонясь, под веткой сливы,
А он ко мне, как брат иль тайный враг:


«Агата, молвил, мы с тобой счастливы!
Я — мученик святой, я — Себастьян.
Умрем мы в муках, но в Отце мы живы!»


Взглянув, увидела я кровь из ран
И жадно впившиеся в тело стрелы,
Но был он светом белым осиян.


И тот же свет, торжественный и белый,
Вдруг от меня разлил свои лучи.
Вокруг народ столпился, город целый.


Сорвав с меня одежду, палачи
Мне груди вырвали, глумясь, щипцами
И занесли над головой мечи.


Мой спутник поддержал меня руками
(Я падала от боли и стыда),
Спускались с неба два венца над нами.


«Сестра, — спросил меня он, — ты тверда?»
И подал мне отрубленные груди.
Я как невеста отвечала: «Да!»


И к небу протянула их на блюде,
Не зная, где страданье, где любовь…
Но тут иные замелькали люди.


Исчезло все — и Себастьян, и кровь,
Означилась моя дорога к дому,
И, торопясь, пошла я дальше вновь,
Отныне обрученная святому!

Июнь 1902

Флоренция

Терцины к спискам книг


И вас я помню, перечни и списки,
Вас вижу пред собой за ликом лик.
Вы мне, в степи безлюдной, снова близки.


Я ваши таинства давно постиг!
При лампе, наклонясь над каталогом,
Вникать в названья неизвестных книг;


Следить за именами; слог за слогом
Впивать слова чужого языка;
Угадывать великое в немногом;


Воссоздавать поэтов и века
По кратким, повторительным пометам:
«Без титула», «в сафьяне» и «редка».


И ныне вы предстали мне скелетом
Всего, что было жизнью сто веков,
Кивает он с насмешливым приветом,


Мне говорит: «Я не совсем готов,
Еще мне нужны кости и суставы,
Я жажду книг, чтоб сделать груду слов.


Мечтайте, думайте, ищите славы!
Мне все равно, безумец иль пророк,
59